Перегрев рынка, базовый доход, нефтяной шок
2020-й нас вдоволь натренировал, теперь на испуг не возьмешь – пуганые уже. Начинается новый год, есть масса адресованных ему прогнозов – официальных и шуточных, локальных и глобальных, но всегда хочется чего-то еще. В сказках это сформулировано точно: «Поди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что». Хочется узнать что-то такое, о чем и подумать невозможно. Поймать за крыло того самого «черного лебедя», то есть заранее распознать событие, которое по определению (потому и «черный лебедь») случается совершенно непредсказуемо. Что ж, на то и Новый год, попробуем, но выберем не фантастические, а, наоборот, самые реальные риски.
Фото: Алексей Меринов
Автор концепции «черных лебедей» известный экономист Нассим Талеб не один их разводит. Есть еще Стин Якобсен, который от лица датского Saxo Bank регулярно представляет «шокирующие прогнозы». Другими словами, он тоже охотится на «черных лебедей» и совершенно не боится обвинений в браконьерстве, располагая собственноручно выписанной лицензией: раз прогнозы «шокирующие», то они в принципе почти невозможны – полная свобода мыслей и рук.
Но один из датских прогнозов точно не невозможен, хотя и шокирует. Измученное коронавирусом человечество, как известно, с надеждой ждет вакцин. Вот кольнемся, коронавирус отступит – и заживем! Все прогнозы с отступлением коронавируса связывают рост экономики, а вслед за ним и повышение уровня благосостояния, повышение спроса, бум сектора услуг (в 2020-м бум, напомним, был только в секторе услуг ритуальных) и так далее, и тому подобное. Как писал Аркадий Гайдар, «нам бы еще день простоять, да ночь продержаться». А уж там…
Стин Якобсен как раз и прогнозирует то, что случится «там». И вот что у него получается. Когда экономика оживет, выяснится, что она была «перестимулирована». И до пришествия коронавируса, и тем более во время его пришествия регуляторы перекормили экономику деньгами.
Собственно, добавим уже от себя, «перекармливание» экономики деньгами – это практически единственное найденное главными регуляторами средство борьбы еще с предыдущим мировым экономическим кризисом 2008-2009 годов. Но, по сути, это средство не победило тот кризис, а лишь его отодвинуло. Уже кризис 2008-го года начался с «лопанья» долговых пузырей. А дальше они только заново надувались, так как сверхмягкая денежная политика позволяла снисходительно относиться к накоплению долгов. Но эта снисходительность оправдана, да и то условно, пока мягкая денежная политика продолжается.
Якобсен прогнозирует, что оживающая экономика практически сразу может оказаться перегретой. Чтобы ее охладить, надо будет ужесточить денежную политику. Но как только это произойдет, долговые пузыри снова будут лопаться, кризис вернется. Первый сигнал, как считает Якобсен, грядущего бедствия – полоса корпоративных дефолтов и банкротств оффлайновых торговых компаний.
Прогноз реален. Но он, наверняка, есть среди тех тревожных красных лампочек, которые предупреждают мировые регуляторы. Значит, 2021 год и поствирусный подъем экономики – это вызов, прежде всего, для них, регуляторов. Им предстоит экономику сначала поддержать, потом спасти от перегрева и при этом не допустить масштабной полосы долговых кризисов – задача для мастеров высшего пилотажа.
У решения этой задачи должно быть много инструментов. Один из них, правда, без привязки к угрозе нового кризиса, у Якобсена фигурирует в другом «шокирующем» прогнозе. Привязка же, как увидим, делает его гораздо более реальным.
Речь идет о распространении «Безусловного базового дохода» (ББД). Часть денег, которые будут и после вирусного кризиса вбрасываться в экономику финансовыми регуляторами, могут, чтобы избежать рецидива долгового кризиса, обрести форму ББД. Это деньги, достаточные для скромной, но достойной жизни, которые в идеале без всяких условий ежемесячно предоставляются каждому гражданину той или иной страны.
Надо отдать коронавирусу должное, он изрядно подготовил введение ББД. Во-первых, в большинстве развитых стран уже есть опыт «вертолетной» раздачи денег. Во-вторых, значительная часть работников ушла в онлайн, а это дополнительные возможности для того, чтобы люди активно обратились к тем занятиям, которые дадут им новые возможности самореализации, не связанные (или совсем не обязательно связанные) с нынешней работой ради заработка. В-третьих, набирает популярность идея четырехдневной рабочей недели, а это шаг в принципе в том же направлении.
Почему же «новый коммунизм» несет в себе новые риски? Этот маршрут только открывается, и все возникающие коллизии трудно предугадать. Например, ББД может привести к демонтажу системы социальной поддержки населения, а это может иметь значительные негативные последствия.
«Новый коммунизм» России, увы, не грозит. И совсем не потому, что нам хватило старого. В нашей стране в условиях роста безработицы иногда вспыхивает дискуссия о четырехдневной рабочей неделе, но до ББД нам далеко, как до Луны. Идея прямой поддержки населения деньгами в России развития не получила и на острой фазе закрытия экономики из-за коронавируса, тем более не будет она реализовываться и на фазе оживления хозяйственной деятельности. Но если идея ББД начнет реализовываться в Европе, для России и ее социальной политики это станет острым вызовом.
Кризис или дефолт 2021 года уже ближе к российской экономике. Хотя напрямую это угрозы не для нее, а для экономики мировой, но в том, что, если угрозы реализуются, соответствующие кризисные волны докатятся и до нас, сомневаться не приходится.
Однако в 2021 году есть риски, относящиеся в первую очередь к России. Они, по традиции, связаны с нефтью. В начале декабря завершилось очередное заседание ОПЕК+. Там со скрипом было принято общее решение. «Скрип» – это прямое указание на то, что текущий уровень нефтяных цен уже стал слишком лакомым для нефтедобытчиков – им все сложнее удерживаться от того, чтобы рвануться за получением максимального дохода прямо сейчас.
Конечно, как только добывающие мощности будут расширяться, цены отзовутся резким и постоянно продолжающимся падением. Но ловушка предпочтения получить максимум сейчас, а потом – будь что будет, может в очередной раз сработать.
В декабре 2020 года Россия на заседании ОПЕК+ придерживалась самой консервативной линии – она отстаивала сохранение имеющихся ограничений, хотя в апреле ОПЕК+ согласовала снятие части ограничений с января 2021 года. Компромисс был найден в том, что добыча будет увеличена, но существенно меньше, чем предусматривалось ранее. Было также решено, что к квотам ОПЕК+ будет возвращаться ежемесячно.
А это значит, что фитиль, ведущий к взрыву ОПЕК+, постоянно тлеет. В любой месяц может случиться дежа-вю в виде повторения марта 2020 года, когда соглашение нефтедобытчиков на месяц прекратило существование, и баррель рухнул до минусовых значений. О том, что эта угроза реальна, свидетельствует, в частности, тот факт, что в марте 2020 года к развалу организации привела позиция России, не соглашавшейся на новые ограничения. Любопытно, что тогда, как и сейчас, Россию представлял Александр Новак, в марте 2020 года он был министром энергетики, в декабре – вице-премьером. Принципиальная разница между мартовской и декабрьской позициями бросается в глаза. Подобные перепады, случившись раз, могут повториться. Не стоит забывать и о том, что перед декабрьским заседанием ОПЕК+ раздавались заявления ряда стран о готовности выйти из организации.
Вывод в том, что нефтяной рынок практически в любой момент может испытать мощные потрясения, а это угроза шока низких цен на нефть, что не останется без последствий ни для бюджета РФ, ни для российской экономики, ни для рубля, ни для доходов населения. И это хоть и «черный лебедь», но уже прикормленный.
