Развитие цифровых технологий упрется в американский шлагбаум
Мы пережили, правда, не все, 2020 год. Он изменил нашу жизнь своей давящей тяжестью. Начался 2021-й, и по законам психологии мы ждем от него облегчения. Наверное, не без основания: вирус должен отступить, если вакцинация сделает свое дело. Соответственно, по всем прогнозам подъем мировой экономики ожидается более быстрыми, чем все ждали еще недавно, темпами. Впору вздохнуть полной грудью и с оптимизмом улыбнуться, пусть из-под маски. Вот только перспективы мировой экономики выглядят светлее, чем перспективы экономики российской.
Фото: Алексей Меринов
Эта разница в перспективах обусловлена не тем, что здесь у нас возник питомник «черных лебедей». Эти вестники беды возникают из ниоткуда, иначе бы они не были «черными лебедями». Но в том, что российские перспективы хуже мировых, сомневаться, увы, не приходится. И «черные лебеди» ни при чем. Главное: никаких секретов, все стало уже привычным. Речь о санкциях.
Что бы ни происходило на Капитолийском холме, в США новый президент. Это факт! Демократы во главе с Джо Байденом теперь имеют большинство и в Конгрессе, и в Сенате США. Ну и какое нам до этого дело? Не было бы практически никакого, если не брать в расчет то, что теперь путь от законопроекта, поддержанного демократами, до вступающего в силу закона стал в США существенно короче. Что в полной мере относится и к грозди законопроектов, посвященных антироссийским санкциям, которые пока пылятся в американском парламенте, и вполне могут дополниться новыми, так как в поводах для такого развития событий недостатка нет.
Можно утверждать, что ко всему этому американскому санкционному нормотворчеству Россия никакого отношения не имеет. Не вдаваясь в подробности, просто констатирую: это не так, без тех или иных российских действий, реакцией на которые и стали санкции, не обошлось. Можно утверждать, что санкции делают нас сильнее. И это не так. Если обратиться к импортозамещению, то главные успехи здесь сельскохозяйственные, а они — реакция не на сами санкции, а на ответ на них со стороны России.
Санкции стоят того, чтобы отнестись к ним серьезно. Но не так, чтобы желание разобраться в том, что же конкретно происходит на санкционной кухне, приводило к хакерским атакам, в частности на американский Минфин (по американской версии, это один из мотивов атаки конца прошлого года). Если отложить в сторону все, что крутится вокруг санкций, и обратиться к ним самим, то картина складывается весьма тревожная.
Что стало главной мишенью первой волны антироссийских санкций? Получение российскими компаниями финансовых ресурсов и доступ к современным и пионерным разработкам, связанным с энергетическим сектором и прежде всего с нефтедобычей. Что, скорее всего, станет главной мишенью ближайшей волны новых санкций? Самые передовые российские компании, имеющие отношение к разработке программного обеспечения тех или иных платформ, потому что эти санкции будут приниматься в ответ на масштабную хакерскую атаку на ряд правительственных учреждений и компаний США, которая, по версии американских спецслужб, была организована российской стороной. Если эти санкции появятся, то независимо от того, насколько они будут обоснованы, удар окажется весьма болезненным.
Все как на ринге: «двоечка», удар по корпусу и переход на голову. Первый удар, напомню, был по главному на сегодня источнику валютных доходов России, второй, ожидающийся в ближайшее время, — по тому сектору, с развитием которого мы связываем надежды на прорыв в будущее.
И увы, в итоге будет не так важно или, во всяком случае, вторично, имеют ли компании, попавшие под санкции, отношение к хакерским атакам. Компании могут пытаться доказать свою непричастность в суде, но это небыстрая процедура.
Можно будет пытаться принизить эффект «цифровых санкций». Возможно, под них попадет немного компаний, которые будут известны только на своем сегменте рынка. Но это не значит, что эффект от таких санкций окажется незначительным.
Не стоит сбрасывать со счетов две вещи. Первая заключается в том, что санкции гораздо шире российско-американских отношений. Принятие санкций будет сигналом, который будет услышан всем миром: с российскими компаниями, разработчиками программных продуктов, как бы они ни были продвинуты, лучше дела не иметь. Злить «дядю Сэма» и рисковать попасть под его вторичные санкции — желающих немного. Подтверждений этому правилу хоть отбавляй. Едва ли не самый болезненный для геополитических конструкций, выстраиваемых Москвой, пример — фактический отказ китайских банков предоставлять кредиты российским компаниям после первой волны американских антироссийских санкций. Казалось бы, Пекин сам в контрах с Вашингтоном. Однако китайцы — известные прагматики, они прежде всего взвешивают собственные интересы и риски.
Конечно, российские программисты найдут выход: будут продолжать связи с коллегами через нероссийские компании, искать партнеров в третьих странах, но факт заключается в том, что и без того узкая тропа, которая вела в экономику будущего, оказывается еще более узкой и извилистой.
Второй элемент более общий. Главный российский ущерб, который каждая новая волна санкций накапливает, — репутационный. Это уже не только экономика. Санкции представляют Россию как агрессивную страну, для которой международное право вовсе не обязательно к исполнению. Как страну спецслужб, для которых по определению, не говоря уже о практике, вообще ничьи права соблюдать необязательно, если проводится та или иная спецоперация.
Мы, конечно, можем считать себя белыми и пушистыми, утверждать, что как раз США своими санкциями нарушают международное право, но что делать с репутацией? А она у России основательно и очень надолго испорчена.
Что в сухом остатке? 2021 год начинается в режиме тревожного ожидания. Ожидания того, что будущее России отодвигается. Полноценное будущее. Мы рискуем проиграть то будущее, в котором наши дети и внуки имели бы больше шансов здесь, в России, выстроить свою жизнь, опираясь на возможности, которые открываются в свободном и доброжелательном сотрудничестве с миром. И это совсем не то далекое будущее, о котором сегодня могут писать только футурологи.
О том, что «нефтяной век» заканчивается, в том смысле, что углеводороды в силу изменения предпочтений мирового рынка начинают уходить в прошлое, публично говорит не кто иной, как вице-премьер, отвечающий за ТЭК, — Александр Новак. Для России, которая пока еще зависит от экспорта нефти и газа, этот век может закончиться еще раньше в силу санкций, препятствующих получению новейших технологий добычи нефти. Будущее за цифровыми технологиями, и здесь у российских программистов есть общепризнанный и конкурентоспособный задел, но они так же упираются в политический шлагбаум санкций.
Все это американские происки? Не без этого. Но Россия во многом сама спровоцировала введение санкций. Мы сами отодвигаем от себя то будущее, в котором добились бы куда большего.
Есть, наверное, те, кто будет утверждать: на войне как на войне, теперь гибридной. Война удобна тем, что на нее можно все списать. Но что считать поражением в такой войне? Если это скатывание в зону изгойства и отставания, то Россия к такому состоянию гораздо ближе, чем ее противники. Значит, войну не стоило начинать или ошибкой было втягивание в нее. В конце концов, уроки первой мировой «холодной» войны, проигранной СССР, надо бы выучить. А реваншизм, как учит мировая история, — плохой проводник в будущее.
