Прогнозы — дело неблагодарное Поделиться
В первой трети сентября упали мировые цены на нефть. В первый день осени Brent котировался по $76,43 за баррель. А уже 10-го — $69,19. Минус 10%.
Правда, 12–13 сентября произошел, по-видимому, технический отскок, и котировки к концу недели превышали $73 за баррель.
Фото: Алексей Меринов
Российская экспортная марка Urals под давлением западных ценового потолка и эмбарго подешевела, естественно, еще больше, чем Brent. По данным ценового агентства Argus, 10 сентября в портах Приморска и Новороссийска российскую сырую нефть отгружали по цене немногим более $57. То есть ниже ценового потолка G7 и ЕС в $60.
Впрочем, пока это только разовая акция. В среднем в сентябре Urals торговался по $65 за «бочку». Однако и эта цена слишком близко подошла к нашей бюджетной «красной линии» — $60 за баррель. Именно по такому потолку казна в этом году должна получить плановые 8 трлн нефтегазовых рублей (газ при этом должен стоить $250 за одну тыс. кубометров).
Конечно, пока вроде бы не стоит поддаваться панике. По оценке российского Минфина, к 1 сентября в бюджет поступило уже 7,55 трлн руб. И несмотря на снижение нефтяных цен, прошлогодний результат 8,82 трлн будет наверняка превзойден, и тогда излишки направят в Фонд национального благосостояния (ФНБ). Но в будущем году отрицательная волатильность на мировом нефтяном рынке может усилиться, и тогда российский бюджет и в целом экономика подвергнутся новым рискам.
Поэтому необходимы близкие к действительности прогнозы развития событий на глобальном нефтяном рынке в обозримые год-два. Хотя дело это неблагодарное. Не случайно в свое время Егор Гайдар избегал прогнозировать курс рубля и цены на нефть.
Тем не менее сейчас и в ближайшее время очки набирают «медведи», а не «быки». Слишком много факторов играет на дальнейшее снижение нефтяных котировок.
В первую очередь беспокойство у участников рынка вызывает замедление мировых темпов экономического роста, неизбежно ведущее к снижению спроса на энергоносители. По данным ОЭСР, во втором квартале этого года рост ВВП в странах G20 снизился с 0,8% годовых до 0,7%. Наиболее заметно просел Китай, главный импортер нефти. Вместо 5,4% в первом квартале он во втором показал 4,7%. Замедление продолжилось и летом. В результате нефтяной импорт за восемь месяцев снизился на 3,2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Стагнирует экономика ЕС. Есть опасения рецессии в США. Во многом поэтому замедляется глобальный спрос на нефть. В августе он, по разным оценкам, не превышал 101–102 млн барр./сутки. Тогда как предложение достигло 103,5 млн.
Темпы роста ВВП могут и восстановиться. Но на снижение спроса на сырую нефть в долгосрочной перспективе работает и «зеленая» повестка. Бензин и дизель в мире активно заменяются газомоторным топливом и электродвигателями.
Не менее важен и геополитический фактор. В ноябре в США президентские выборы, к которым властям надо удержать цены на бензин на приемлемом для избирателей уровне. Американские нефтекомпании с этой целью увеличивают энергетический экспорт. В 2023 году нефте- и СПГ-экспорт вырос на 8%. Напомним, Штаты занимают первое место в мире по добыче нефти — более чем 13 млн баррелей в сутки. Правда, они же одни из основных потребителей нефти. Но все равно экспортный потенциал у них высокий.
Не стоит сбрасывать со счетов и информационную войну биржевых «медведей» против «быков». Американские банки Citigroup и JPMorgan считают, что в 2025-м Brent упадет до $60. Крупнейшие мировые сырьевые трейдеры Gunvor и Trafigura предупреждают, что котировки в будущем году будут колебаться в диапазоне всего лишь $60–70.
Нефтяной рынок давно уже не исчерпывается только физическими контрактами. Бал правят финансовые инструменты. А на биржевых спекулянтов оказывают давление не только экономические, но и политические факторы. А также информационные способы ведения экономической войны.
Не случайно западные аналитики, например, из Международного энергетического агентства (МЭА), основанного ОЭСР в марте 1974 года для защиты интересов развитых стран — импортеров нефти, все чаще предупреждают, что глобальный альянс производителей нефти ОПЕК+, объединяющий уже 23 государства (12 стран — членов ОПЕК вместе с еще 10 государствами образуют ОПЕК+; кроме того, к альянсу с 1 января 2024 года присоединилась Бразилия), теряет свою главную роль — поддержание мирового баланса спроса и предложения.
Эти обвинения, к сожалению, не совсем беспочвенны. Собственно ОПЕК (а тем более ОПЕК+), хотя ее недоброжелатели и называют картелем, по сути им не является. Организацию всегда раздирали внутренние противоречия, подогреваемые внешними силами, из-за которых некоторые страны временно или окончательно ее покидали. Например, 1 января 2020 года из ОПЕК вышел Эквадор. Индонезия приостановила членство в ноябре 2016 года. Но уже наверняка не вернется, так как из экспортера нефти превратилась в импортера. 1 января 2019 года Индонезию поддержал Катар, который в основном экспортирует СПГ. Наконец, со скандалом ОПЕК в прошлом году покинула Ангола, недовольная отказом коллег увеличить ей добычную квоту. Бразилия вроде бы с 1 января этого года присоединилась к ОПЕК+, но в соглашениях о квотах и добровольном сокращении добычи не участвует. Поэтому МЭА не рассматривает эту страну как реального участника ОПЕК+ и не учитывает уровень ее добычи в рамках альянса.
Кроме того, только 8 стран из всей ОПЕК+ во главе с Саудовской Аравией и Россией помимо ограничения добычи в рамках квот идут на добровольные сокращения производства и экспорта нефти. Напомним, что в течение прошлого года было объявлено два добровольных коллективных ограничения: в апреле — на 1,66 млн баррелей в сутки и 30 ноября — на 2,2 млн (правда, в последнем случае это были накопленные Москвой и Эр-Риядом сокращения в течение лета). Итого с рынка убрали 3,86 млн баррелей в сутки. С учетом снижения квот в 2022 году потенциальное предложение уменьшено почти на 5 млн баррелей.
Но внутренняя дисциплина явно хромает. По оценке МЭА, в августе этого года ОПЕК+ превысила собственные ограничения на 850 тыс. дневных баррелей. Главные виновники нарушений — ОАЭ, Ирак и Россия.
К тому же подсанкционные страны: Иран, Венесуэла, а также Ливия и Ирак, которые раздираются внутренними конфликтами, освобождаются от добычных сокращений. Кстати, новость о возможном замирении двух ливийских правительств и послужила триггером для последнего падения нефтецен.
Сыграло на снижение котировок и июньское решение министров нефти ОПЕК+ о постепенном увеличении добычи в границах добровольных сокращений в 2,2 млн баррелей с 1 октября. Правда, 5 сентября старт увеличения добычи перенесли на 1 декабря. На этот день назначен саммит ОПЕК+. И это решение несколько охладило ситуацию. Но этого наверняка недостаточно, чтобы закрепить начавшийся 12 сентября процесс возврата оптимальных для ОПЕК+ котировок, планку которых большинство экспертов рисуют на уровне $80 за баррель.
Поэтому от ОПЕК+ сейчас ждут, во-первых, отказа от наращивания добычи, а во-вторых, новой дополнительной порции ограничений, которые уберут с рынка профицит примерно в 1–1,5 млн суточных баррелей.
Однако здесь заложена еще одна бомба, угрожающая повышению цен. ОПЕК+ контролирует немногим более 40% мировой добычи и около половины глобального экспорта. В последнее время добычу быстрыми темпами наращивают не члены ОПЕК+: США, Канада, Норвегия и особенно Гайана. При этом не стоит забывать Анголу, Эквадор и ту же Бразилию.
Впрочем, за свою долгую историю ОПЕК часто умело показывала зубы. Достаточно вспомнить о нефтяном эмбарго осени 1973 года, когда арабам удалось вздуть цены за три месяца вчетверо.
Прогнозы — дело неблагодарное. Но, судя по всему, при нынешних ограничениях ОПЕК+ удастся до конца года удержать цены в пределах $70. А если уже в октябре в альянсе смогут договориться о новых сокращениях, то возможны и оптимальные $80. И уж тем более цены рванут вверх в случае настоящей войны на Ближнем Востоке.
