Глава компании Игорь Сечин назвал приоритеты мирового энергетического рынка
Энергетическая панель «Трансформация мировой энергетики», состоявшаяся в рамках ХХIV Петербургского международного экономического форума, собрала руководителей крупнейших энергетических компаний и ведущих экспертов рынка. В своем ключевом докладе главный исполнительный директор НК «Роснефть» Игорь Сечин представил развернутый анализ ситуации в мировой экономике, сложившейся в условиях пандемии, и обратил внимание на недооценку рисков нестабильности в мире. Основой сбалансированного развития энергетики, по его мнению, должна стать здоровая, рыночная конкуренция всех видов генерации, гарантирующая стабильное обеспечение потребителей чистой и доступной энергией при минимальном воздействии на окружающую среду.
Пандемия никому не оставила выбора, и все мировые страны были вынуждены вводить карантинные ограничения, снижая экономическую активность. «Невозможно было представить, как скоро и откуда появится очередной «черный лебедь» с такими последствиями, хотя мы уже неоднократно обсуждали вопрос о влиянии рисков нестабильности на мировые рынки. Если раньше основными рисками считались перепроизводство, недостатки регулирования и односторонние санкции, то сейчас эти факторы оказались второстепенными по отношению к универсальной «беде», — отметил Игорь Сечин.
Последствия пандемии добавили к сохраняющимся рискам новые: разрушение традиционных международных экономических связей и закрытие внутренних национальных рынков; судебные вмешательства; регуляторную политику, ориентированную на субсидирование зеленой энергетики, а также коренное изменение роли миноритарных институциональных инвесторов, оказывающих влияние на направления развития целых отраслей промышленности. В качестве нового риска, обусловленного влиянием пандемии, также можно выделить риск беспримерного снижения потребления и деловой активности, резко ухудшающий стабильность рынков и создающий, в том числе, драматические проблемы для энергетической отрасли.
В результате пандемии на смену глобализму приходит регионализация. «Каждая страна ищет свой путь выхода из пандемии», — полагает глава «Роснефти». — Ситуация усугубляется накопившимися за последние 20 лет в мировой экономике проблемами — долгами, безработицей, растущим социальным неравенством. Пандемия лишь их обострила. Важно избежать конфронтации и обеспечить конструктивный диалог».
Страны, успешно противостоящие пандемии и сумевшие минимизировать негативные последствия для экономики, получили конкурентное преимущество. «Примером динамичного выхода из кризиса стал Китай, сделавший акцент на восстановлении реального сектора экономики», — считает Сечин. Благодаря комплексу мер по минимизации последствий пандемии и поддержке реального производства китайская экономика демонстрирует уверенное восстановление. По итогам 2020 года рост ВВП Поднебесной составил 2,3% и в 2021 году может вернуться к докризисным уровням.
Наряду с Китаем другим локомотивом восстановления мирового спроса должна стать Индия. По прогнозу МВФ, в ближайшие 5 лет ВВП Индии будет в среднем расти на 7,7% в год, а ВВП Китая — на 5,8%. Востребованность энергоресурсов в этих странах также будет расти опережающими темпами. Планы премьер-министра Нарендры Моди по повышению доступности энергии для каждого жителя страны сделают Индию ключевым драйвером роста мирового спроса на энергоресурсы. «При этом энергетическая концепция Индии делает ставку не на одно или два приоритетных направления, а предполагает сбалансированное развитие всех источников энергии — возобновляемой энергетики, биотоплив, газа, технологий более чистого использования нефти и угля, а также перехода к новым источникам энергии, включая водород», — подчеркнул Игорь Сечин.
Страны, менее успешные в борьбе с коронавирусом, вынуждены прибегать к дополнительным мерам поддержки своих экономик, которые наряду с положительным эффектом могут иметь долгосрочные негативные последствия. Таким примером является увеличение денежной массы в США, где, в отличие от Китая, стимулируется не столько реальное производство, сколько фондовый рынок, капитализация которого уже более чем вдвое превысила американский ВВП и способна повлечь значительную коррекцию, сравнимую с крахом первых интернет-компаний в начале 2000-х годов. «Капитализация ряда секторов растет без поддержки фундаментальных факторов, создавая риски для мировой экономики из-за возникновения «пузырей» на финансовых рынках», — предупредил глава «Роснефти».
Энергетика в числе первых ощутила на себе кризис и в прошлом году стала одной из наиболее пострадавших отраслей мировой экономики, приняв на себя двойной удар от снижения как спроса, так и цен. Суммарный убыток 20 крупнейших нефтегазовых компаний мира составил $33 млрд по сравнению с прибылью в $242 млрд в 2019 году.
В частности, снижение прибыли показала Saudi Aramco. Для поддержания социально-экономической и бюджетной стабильности Саудовская Аравия теперь вынуждена расходовать золотовалютные резервы и рассматривает возможность приватизации еще 1% акций своей национальной добывающей компании. Кроме того, сама Saudi Aramco предпринимает меры по привлечению инвестиций, включая продажу долей в производственных активах.
Потери ведущих американских сланцевых компаний в 2020 году превысили $60 млрд. Несмотря на начавшееся восстановление нефтяных цен, отрасль не смогла выбраться из убытков. При этом необходимость компенсировать накопленные долги приводит к консолидации: крупные операторы приобретают мелких и вместо акцента на росте добычи переходят к более взвешенной политике, направленной на сокращение издержек.
Ряд крупнейших европейских компаний ставит цели по превращению из нефтегазовых в диверсифицированные энергетические холдинги. Достичь поставленной задачи планируется за счет снижения добычи углеводородов, что будет способствовать достижению углеродной нейтральности. «Сокращение добычи нефти и газа мейджорами при одновременной невозможности поставить на рынок достаточные объемы солнечной и ветровой энергии может привести к новой волне слияний. Укрупнение мейджоров позволило бы нарастить инвестиции в энергетическую трансформацию, укрепить их конкурентные позиции и повысить инвестиционную привлекательность», — считает Сечин.
По мере масштабного вакцинирования и снижения воздействия пандемии на мировую экономику спрос на нефть восстановится, в то же время из-за недостатка инвестиций рискует возникнуть угроза долгосрочной стабильности поставок черного золота. Это происходит как из-за звучащих требований полного отказа от развития нефтегазового сектора, так и со стремлением мейджоров увеличивать акционерную стоимость и доходы акционеров за счет роста дивидендов и выкупа акций. «В результате прирост запасов нефти и газа в последние годы находится на историческом минимуме и уже сейчас просматривается определенный дефицит ресурсов, — уверен глава «Роснефти». — Такой тренд может стать «новой нормой» для мировых мейджоров и привести к истощению ресурсной базы. Мир рискует столкнуться с острым дефицитом нефти и газа».
В настоящий момент потребители планеты сейчас стоят на распутье, столкнувшись со стратегической проблемой межтопливной конкуренции. Авторитет набирает так называемая зеленая энергетика, что стало особенно заметно в период волатильности нефтяных рынков в 2020 году, когда стоимость «зеленых» компаний превысила как капитализацию нефтегазовых мейджоров, так и рынка в целом. Локомотивом развития выступил Азиатско-тихоокеанский регион, в странах которого прирост мощностей возобновляемой энергетики происходил параллельно с развитием традиционной энергетики. В Евросоюзе субсидии ветровой и солнечной генерации выросли за десять лет в 5 раз — практически до 50 млрд евро в год.
При этом, несмотря на существенные инвестиции, возобновляемая энергетика так и не превратилась в значимый резерв мирового экономического развития. К серьезным проблемам привело отсутствие технологий, необходимых для реализации планов по энергетической трансформации и перехода к низкоуглеродной экономике. На разработку экономически окупаемых моделей потребуются десятилетия. По оценкам Международного энергетического агентства, в 2050 году около половины из разрабатываемых сейчас технологий низкоуглеродной энергетики будут находиться на стадии прототипов и пилотных проектов, и даже к 2070 году треть технологий будет требовать доработки для ввода в коммерческую эксплуатацию и, следовательно, все новых и новых инвестиций: в 2030–2040-е годы на эти цели потребуется около $4 трлн ежегодно, что эквивалентно 4% мирового ВВП.
Низкая экономическая эффективность низкоуглеродных решений ложится дополнительным бременем на потребителя. Генерирующие компании, получив преимущественный доступ к электросетям, перекладывают свои высокие затраты, в том числе на рядовых потребителей, через тарифы, которые зачастую необоснованно завышены из-за необходимости погашать растущую долговую нагрузку производителей так называемой зеленой электроэнергии.
«Слишком быстрый энергетический переход, к которому призывают некоторые экологи и политики, во-первых, требует внедрения возобновляемых источников энергии нереалистично высокими темпами, а во-вторых, сталкивается с проблемой обеспечения надежности и стабильности генерации, — считает Игорь Сечин. — Важно, чтобы продолжающееся стимулирование «зеленой» энергетики не подменяло ее реальную экономическую эффективность».
На месторождениях проекта «Восток Ойл», который реализует «Роснефть», нефть также в шутку называют «зеленой», поскольку местное сырье отличается уникально низким содержанием серы, сопоставимым с требованием стандарта Евро-3 к дизельному топливу. Такая нефть может существенно разгрузить или вообще исключить потребность в отдельных установках на перерабатывающих заводах, тем самым значительно снизив парниковые выбросы. На «Восток Ойл» с начала проектирования используются передовые технологии охраны окружающей среды: от этапа бурения скважин до специализированного исполнения нефтепроводов и танкеров. Проектными решениями предусматривается полная утилизация попутного нефтяного газа, что обеспечит проекту «углеродный след» на 75% ниже, чем у других новых крупных нефтяных проектов в мире. «Тем самым есть все основания говорить о производстве в рамках данного проекта «зеленых баррелей» нефти», — подчеркнул глава «Роснефти».
Инвестиционное сообщество уже успело дать положительную оценку проекту «Восток Ойл», равно как и другим инициативам российской компании, включающим в себя программу реализации «хвостовых» активов, поддержание высоких дивидендных выплат и программу обратного выкупа акций для способствования роста инвестиционной привлекательности и капитализации. «Мы готовы разделить историю успеха и приветствуем западных и восточных партнеров, поставщиков оборудования и услуг с их лучшими наработками и практиками», — отметил Игорь Сечин.
На Энергетической панели также выступили главы и топ-менеджеры крупнейших мировых компаний, таких как BP, ExxonMobil, Chevron, CNPC, Glencore, Vitol, ONGC, Trafigura и др. Глава британской ВР Бернард Луни рассказал о современных тенденциях на энергорынке — электрификация, высокие требования к качеству потребляемых продуктов и диверсификация энергоресурсов. Он подчеркнул, что многолетнее успешное сотрудничество ВР и «Роснефти» и в целом партнерство между крупными мейджорами рынка является важной составляющей отрасли, благодаря которой она развивается.
Углеводороды будут использоваться еще многие-многие десятилетия и будут играть важную роль в экономике, в свою очередь, возможный дефицит энергоресурсов может стать существенным барьером на пути восстановления экономики. Такое мнение высказал в своем выступлении председатель совета директоров и главный исполнительный директор Trafigura Джереми Вейр. «Инвестиции в нефтедобычу упали до такого уровня, что существующие запасы не только не заменяются, но и истощаются. На таком фоне инвестиции «Роснефти» в «Восток Ойл» можно без преувеличения назвать самым крупным материковым проектом добычи нефти и газа. Trafigura гордится участием в нем», — отметил Вейр.
В свою очередь главный исполнительный директор Glencore Айван Глазенберг отметил важность инвестиционной составляющей проектов, связанных с экологией и альтернативными видами источников энергии. «Из-за отказа от инвестиций и повсеместного сворачивания проектов в угольной отрасли в апреле прошлого года стоимость сырья поднялась с $50 до $125 за тонну. Поэтому важный вопрос, который мы должны себе задать: может ли мир позволить себе трансформацию в сторону возобновляемых источников или нет?», — отметил Глазенберг.
