Итак, снова настал тот день, когда подвядшие цветы продают по цене редчайших орхидей, магазины парфюма и косметики делают годовой оборот, все рестораны забронированы еще позавчера, женщины (не все, конечно, а те, кому повезло бить любимой или хотя бы уважаемой) с утра чего-то ждут, а мужчины (тоже не все, конечно, а те, кому не повезло) хотят, чтобы быстрее наступило завтра.
Такой суетливый, странный и противоречивый праздник – 8 Марта. Об его истории писано-переписано, о его сути сказано-пересказано. Однако «Новый День» предлагает своим читателям еще раз вернуться к этой теме вместе с культурологом Мариной Краенко, предлагающей очень просто, но действенный рецепт как быть истинной феминой, а не женщиной с бородой.
8 Марта для меня давно уже загадочный, но милый праздник – со всеми странностями своей атрибутики. Ведь в нашей стране не забывают в этот день напомнить и о его суфражистской природе. И о том, что в 1910-м году Клара Цеткин исхитрилась его приурочить к еврейскому празднику Пурим (глупость, но уже скольких писак прокормил этот хайп с бородой – к тому же бородой клееной, ибо: где Клара Цеткин – социал- демократка и где апологеты иудаизма). Не преминут упомянуть про синдром «бальзаковских женщин». И подчеркнуто чествуют женственность во всех ее проявлениях – от материнства до института любовниц и содержанок, которым в этот день дарят очередные драгоценности, путешествия или цветы с угощением и алкоголем.
При этом российские феминистки – и мнимые, и дельные – постоянно говорят о недостатке внимания к проблемам российских женщин. Однако, задаваясь вопросом: может, наши феминистки и борются за то, чтобы женщинам уделяли больше внимания, я вдруг осознала, что и сам термин «феминистка» подразумевает совершенно разное понимание, допустим, в России, в США или в Скандинавии.
Так, на какой феминизм, как эталон, ориентироваться?! Думаю, на местный. У нас ведь и либерал – не тот, что в Британии, а Чубайс. И демократом в РФ называется совершенно иной человек, чем в Швеции или ЮАР, или ОАЭ.
Скандинавская женщина сегодня считает себя феминисткой только если работает в женских организациях. Потому что все остальные женщины и мужчины её мира, общество и государство уже живут по законам, которые пролоббированны феминистками. Когда феминисткой называет себя российская женщина – это, как правило, позиция: «не хочу жить по канонам патриархата». Когда какая-нибудь мусульманская женщина позиционирует себя феминисткой, она транслирует мировоззрение: «не хочу, чтобы меня принуждали к замужеству, чтобы за меня принимали решения, не давали учиться; не хочу, чтобы меня били».
Содержание формы « феминистка» – это, по сути, лакмусовая бумажка на ситуацию с гендерным равноправием в обществе. И меняться это понятие может (и меняется) ежегодно – в соответствии с темпами развития или стагнации государственности и социума. Это очень подвижная субстанция.
К тому же, у нас феминистски ассоциируются и с лесбиянками, и с наглыми ленивыми девицами и – в продвинутом плане – с женщинами, желающими иметь равные стартовые условия с мужчинами.
Все это в одном флаконе – та еще эссенция, «ингредиентам» которой сложно «договориться».
Я и сама, к примеру, женщина и работающая, и двумя руками поддерживающая абсолютное, то есть полное равенство во всем (точнее, во всем контексте, существующем в природе) довольно напряженно воспринимаю некоторых персон – самопровозглашенных «борцовок» за женское (то есть и мое) равноправие. Так, пригламуренные столичные феминистски – пять лет назад перебравшиеся из Саратова или Ноябрьска в Москву – Петербург к мужу или на учебу, и пытающиеся заняться суфражизмом как хобби, и ратующие, в числе общего абсурда, за то, чтобы женщинам разрешили становиться «сантехничками» или «машинистками метро», вызывают у меня вполне понятное раздражение (еще и потому, что женщины – машинисты метро уже на линии, и случилось это профессиональное равноправие благодаря стараниям и усилиям совсем других – и женщин, и мужчин). И то, что таких горе-феминисток высмеивает другой пол за эти очевидные глупости в решении высосанных из пальца «проблемок» – антипатию удваивает.
Мне кажется, что суета подобных персон лишь обостряет российские и без того сложные, исторически сложившиеся обстоятельства. С ними нельзя обращаться грубо и менять с наскока. Даже позитивные предложения, на мой взгляд, могут вызвать обратную реакцию, вплоть до продвижения такой пошлости, как «и за борт ее бросает» или «женщина на корабле – к беде», и уж совсем брутальной «баба – с возу, кобыле – легче».
Неким примером для разработки теории поддержания российского гендерного баланса могли бы стать жизненные модели современных женщин (и молодых, и не очень) – с которыми никто бы не посмел подобным (изложенному выше) способом обращаться. В эту же копилку следует занести и опыт женщин, которые никогда не попрошайничали, не унижались, были предельно вежливы, и ставили себя таким (вызывающим уважение) образом не агрессивными методами, а мягко и суперделикатно. Именно таким «феминам» помогали мужья (без всякого принуждения! – с радостью) разделить их женскую участь: вымыть посуду, помочь по дому или с детьми. Поддерживали и продвигали коллеги – мужчины: подняться на самый верх по карьерной лестнице или реализоваться в полной мере или небанальном качестве.
Если вы полагаете, что этим женщинам повезло с мужчинами – не соглашусь. Потому что за других не нужно выходить замуж. С ними не нужно работать. Если, конечно, вам не все равно, пострадает ли чувство вашего достоинства.
Если женщины поставят этих других мужчин в игнор – уверяю, через какое-то время таких мужчин станет меньше.
Увы, но в нашей стране женщины себя часто предлагают в барщину – культурнее сформулировать не получается. Понятия самодостаточности и самоуважения сдвинуты по фазе. А попрошайничество процветает. С одной стороны, декларируется: я хочу быть свободной (иногда это подразумевает – от любых обязанностей), но я хочу отдыхать на Карибах, кататься на яхте, носить дорогую шубу и желтые брюлики. И при таких запросах никакого когнитивного диссонанса не возникает, как и осознания того, что никакая это не свобода, и ты не феминистка, а банальная попрошайка. Это мужчины считывают четко: я покупаю тебя, плачу тебе – и ты выглядишь определенным образом и делаешь, что велено.
Другая крайность (не только российская, на самом деле): «продвинувшиеся» женщины, настоявшие во всех смыслах на том, что они деловые женщины.
Разговаривают так, как не разговаривает даже следователь с гражданином/гражданкой с низкой социальной ответственностью. И вот у этих деловых женщин ширятся плечи, грудь сходит на нет, и такое впечатление, что скоро начнет расти борода. Это, разумеется, их личное дело. И, конечно, есть альтернативные примеры. Но их мало, согласитесь.
А у основной массы феминисток, как бы это сказать, то ли зависает что-то в голове, то ли чересчур увлеклись они определенными идеями – и поэтому вызывают такую неприязнь даже у вполне пристойных людей.
Черт его знает, может, агрессия (ну, или настойчивость) наших феминисток (по сравнению с европейскими) связана с тем, что у российских женщин слишком много проблем, которых уже нет на Западе. А может, такое поведение – вина общества…
И честно говоря, это ужасно, что переступив порог третьего десятилетия XXI века мы обсуждаем проблему, почему в России на женщину смотрят как на товар – в том числе, и сами женщины (не все, разумеется).
Конечно, это вопрос обоюдного выбора. Многие мужья хотят не жену, а цирковую обезьянку. То, что многие при этом не хотят, чтобы она была неинтересной пустышкой – уже повод для рассмотрения принципиально иного варианта – идти по жизни с подругой, у которой есть индивидуальность, и считаться с ее амбициями. Тогда, глядишь, и жить станет, если не легче, то интереснее или веселее.
Короче, в сухом остатке максима: нужно, чтобы в обществе не было принято хамить друг другу. И тогда, какая разница – мужчина, женщина…
Что же касается противоречивости 8 Марта и его как бы баланса 23 февраля (мол, вот, мы любимых, мужей, отцов, братьев поздравили – и пусть они отплатят взаимностью) – так это хорошо. Праздники нужно поддерживать, подарки дарить. Вон у японцев праздников на порядок больше. Красивые ритуалы энергетически подпитывают нацию и сглаживают гендерные разногласия, в том числе.
Пусть и у нас 8 Марта для кого-то останется абсолютно социалистическим праздником, а для кого-то будет Днем дочки или чудесных коллег-сотрудниц. Праздники нужно беречь, и, если у вас имеется приятная традиция (проявить внимание к окружающим дамам), – не искать в них языческую или политическую подоплеку.
Другое дело, что традицию эту нужно подпитывать чем-то более жизнеспособным, нежели дичайшие стихи современных авторов с просторов тематических сайтов (на самом деле, отражающих, повторюсь, ситуацию с отношением к женщинам в стране):
Быть мужу воздухом весенним,
Не знать нужды, не знать лишений.
Быть незабудкой средь друзей,
Быть солнцем летним для детей.
Или анекдоты, что перекочевали в постсоветскую жизнь из советской эпохи. Типа, «если 8 Марта – женский день, то остальные 364 дня в году – мужские»; мадам, Вас очень красит алкоголь!– Но я не пила. – Зато я уже принял на грудь».
Увы, времена меняются, но гендерный дисбаланс в России – вечен. Чему свидетельства – господствующие в обществе насмешки над западной политкорректностью, и – непременно – над феминистками. И это весьма печально и несправедливо, даже с исторической точки зрения: ведь основы феминизма (который еще так не назывался), первыми заложили как раз российские женщины в конце XIX века. С тех пор феминизм в России двигается по ленинской формуле: «шаг вперед, два шага назад». И, боюсь, настоящее 8 Марта в России будут праздновать разве что внучки нынешних барышень. Очень надеюсь, что это будут не женщины с бородой, а дельные и «нежные как майский» ветер дамы – «прекрасные во всех отношениях».
