Меньше, чем за 2 000 рублей в день работать не соглашаются
Похоже, что нашу размеренную сельскую жизнь с романтикой сеновалов, походами в ночное и прочими прелестями уже скоро разнообразят заключенные, которых бросят на прорыв в уборочную полевую кампанию. Если еще полгода назад от этой идеи аграрные чиновники отскакивали как ошпаренные, то сейчас о ней говорят открыто и в других ведомствах.
Фото: vb.kg
Поэтапно идею, как известно, поддержали Следственный комитет России, глава Минюста Константин Чуйченко и некоторые законотворцы из Государственной думы.
Определенный резерв рабочих рук в местах не столь отдаленных насчитывает 188 тысяч человек — столько сидельцев имеют право на замену наказания принудительными работами.
При этом никто не называет, какое количество трудовых мигрантов требуется нашей экономике. Село, которое во многом держится на помощниках из Средней Азии, официально якобы нуждается в 45 тысячах. Хотя все понимают, что реальная потребность раз в 10 выше.
— По деревням уже ходят небольшие группы гастарбайтеров, — рассказывает глава подмосковного фермерского союза Рамиль Булатов. — От одной фермы к другой, дальше к третьей… Ищут выгодные для себя условия оплаты. Но не находят. Труд мигрантов сильно подорожал…
Пока для приехавших из среднеазиатских республик помощников дорога одна — на молочно-товарные фермы. Мигранты особо будут востребованы на полях осенью, на уборке картофеля и овощей. Посевную, как правило, крестьяне проводят собственными силами.
А вот в животноводстве сезон «большого молока» уже открыт, коровы вышли на пастбища. Сейчас большие хозяйства переходят на доильных роботов, экономия от них огромная, не нужно платить зарплату, отпускные, переработку. Но таких крупных производителей в стране еще немного.
На мелких фермах до 50 коров, оказывается, тоже многое держится на гастарбайтерах. Они и пастухи, и скотники, и раздатчики кормов, и дояры-доярки.
Но хозяйства не готовы идти на те условия, которые выдвигают мигранты. Меньше чем за 2 тысячи рублей в день они работать не соглашаются.
По мнению главного подмосковного фермера, это очень большие деньги, их и в Москве не на каждом предприятии заработаешь. Ведь еще год-два назад им платили по 500 рублей в день, максимум — 1000. Но в том случае, если работник осваивал и многие специальности, и мог управлять техникой.
— Если платить по 2000 рублей за смену, то молоко в магазинах будет стоить 300–500 рублей пакет, картошка — 200 рублей за килограмм. Кто будет покупать такие продукты? Придется рассчитывать на собственные силы, искать внутренние резервы по деревням.
В общем, в нынешнюю весну самые большие проблемы с кадрами будут (вернее, они уже есть) у российских фермеров. Про узников лагерей они и слышать ничего не хотят. «Это значит, всех наших девок придется прятать по погребам, — говорят они. — А толку от таких помощников не будет».
Да никто им и не распределит сидельцев — ведь для спецконтингента нужно организовать охрану, питание, нормальные условия проживания. Как считает кандидат экономических наук, ведущий программы «Сельский час» Игорь Абакумов, в стране необходимо создавать профсоюз сезонных рабочих, который бы мог защищать интересы легальных трудовых мигрантов, который бы отстаивал их интересы, почасовую оплату труда. В этом случае они бы не сбивали зарплату местного населения. Между ними должна быть честная конкуренция.
— Подневольный труд никогда не будет эффективным, — считает он. — Работа из-под палки еще хуже, чем если бы ее не было вообще.
— Но Беломор-канал все-таки построили, — возражаю я…
— А сколько могил вдоль него, кто-нибудь считал? Потом, кто будет платить заключенным за их работу? Договор хозяйства будут заключать с ФСИНом, он основной бенефициар, он и будет конкретно оплачивать трудодни своим подшефным. Исходя, возможно, из собственных предпочтений. Словом, в XXI веке привлекать на село сидельцев биться за урожай — просто нонсенс. Может повториться «Холодное лето 53-го»…
Спрашивается — кого тогда привлекать? Выбора-то особого и нет. По той причине, что в стране нет четкой программы развития сельских территорий, закрепления молодежи на селе.
