Почему в России не пользуется спросом добровольное страхование Поделиться
«Застрахованы ли вы и ваше имущество в Госстрахе?» Помню, в детстве видел такой рекламный плакат. А сейчас передо мной статистический сборник 1990 года о государственном страховании, изданный Минфином СССР. Читаю: в 1989 году Госстрах СССР (других страховых компаний тогда не было) собрал на территории РСФСР 10,4 млрд руб., две трети из которых составили страховые взносы граждан по 121 миллиону договоров добровольного страхования — обязательного страхования для граждан тогда тоже не было.
Фото: Алексей Меринов
А израсходовал Госстрах на той же территории 9,9 млрд руб., из которых 87% пошли на выплату страхового возмещения и страховых сумм, 6% — отчисления в фонды предстоящих выплат по страхованию жизни, дополнительной пенсии и в запасные фонды по страхованию имущества, 5% — расходы на ведение дел и 1% — отчисления на мероприятия по предупреждению гибели имущества и финансированию спасательных служб гражданской авиации. Вклад страхования в ВВП России (точнее, ВНП РСФСР) в том году составил около 2%.
Рисков для жизни, здоровья, имущества, постоянных доходов граждан с тех пор не стало меньше, скорее прибавилось. Болеют и, увы, умирают они не реже, в том числе и потому, что для эффективного лечения нередко требуются немалые средства, для многих непосильные. В результате перехода в частную собственность муниципального жилья и земельных участков, роста доходов, всеобщей автомобилизации и компьютеризации у людей стало намного больше имущества, появились средства на банковских счетах, они чаще обновляют бытовую технику, средства связи, мебель, массово пользуются разнообразными платными услугами. Материальные потери вследствие болезней, утраты или повреждения имущества, включая кражу денег с банковских счетов, — их личные риски. Как и потеря работы — пособие по безработице позволит разве что не умереть с голода, и то если не платить за жилье и «коммуналку». Да и пенсия по возрасту, и тем более по инвалидности, без иного дохода не позволит жить на уровне пенсионеров 1980-х.
Так что, казалось бы, спрос на добровольное страхование своей жизни, здоровья, имущества, нынешних и будущих доходов должен был многократно возрасти. Особенно в нынешнем году, когда у многих появились новые, весьма существенные риски для их благополучия. Увы, этого не видно. В 2021 году по всем видам добровольного страхования было собрано 1,5 трлн руб. страховых взносов. Это 1,2% ВВП — в 7,5 раза ниже среднего по странам ОЭСР, в три раза ниже, чем в Бразилии, в полтора раза ниже, чем в Индонезии, не говоря уже о существенном отставании от уровня РСФСР 1989 года. И в первом полугодии этого года (более поздних данных пока нет) ситуация существенно не изменилась.
Почему же в нашей стране столь мало востребовано это великое изобретение цивилизации — страхование? Нередко причиной называют низкую финансовую грамотность населения. При этом ссылаются на данные проведенного Центробанком в 2015 году исследования, которое показало, что основная цель страхования понятна лишь каждому шестому опрошенному взрослому гражданину, и почти такая же доля населения участвует в добровольном страховании. Отсюда вывод: если убедительно разъяснить его пользу остальным, спрос на такие услуги многократно расширится.
Я так не считаю. Для успеха на рынке мало предложить что-то, что может быть полезным в принципе. Предложение будет широко востребовано потребителями только тогда, когда они поверят в его полезность для себя. Однако в нашей стране страхование — наименее комфортный и наиболее конфликтный сектор финансового рынка. Об этом говорят сотни тысяч претензий граждан, поступающих в страховые компании, десятки тысяч жалоб на них в органы власти и общественные организации, судебных исков, большинство которых признаются обоснованными и подлежащими удовлетворению. Думаю, это лишь видимая часть айсберга, поскольку по российской традиции большинство пострадавших никуда не обращаются. Но при этом решают: добровольно связываться со страховщиками — больше никогда! Переубедят ли таких уроки финансовой грамотности? Вопрос риторический…
Ну а с чисто экономической точки зрения это самый невыгодный потребителю сектор: на каждый уплаченный страховщику рубль он в среднем получает 32,5 копейки страховых выплат — в два с половиной раза меньше, чем в других странах и чем было в РСФСР в 1989 году. Что же касается так называемого вмененного страхования — такого, без которого вам не оформят кредит, не пустят в другую страну и т.п., тут на рубль взноса выплачивают и того меньше — в среднем 17 копеек. Куда же идет остальная часть рубля страхователя? В основном на вознаграждение агентов — посредников между страховщиком и страхователями и в прибыль страховой компании. Напомню, Госстрах СССР тратил на ведение дел и начислял в прибыль по 5% своих доходов. Расходы же, направленные на предотвращение страховых случаев, у страховщиков ничтожны, хотя именно их предотвращение могло бы не только спасать людей и имущество, но снижать издержки страхового бизнеса, повышая его прибыльность.
А знаете, как официально называется это соотношение суммы страховых выплат к сумме собранных страховых взносов? Коэффициент убыточности. Стоит ли удивляться, что все страховые компании борются за его снижение — не за повышение же убыточности им бороться!
Как они за это борются, не могут не видеть в ЦБ, который для сферы страхования одновременно и регулятор, и надзорный орган. В его стратегическом документе «Основные направления развития финансового рынка на 2022 год и период 2023 и 2024 годов» ситуация описана более деликатно, чем выше, но достаточно точно: «Причиной слабого проникновения страхования в России является не только отсутствие устоявшейся культуры страхования, но и высокая стоимость дистрибуции и низкая ценность страховых продуктов для клиентов (выделено авторами документа). Это связано со сравнительно низким уровнем страховых выплат, а также высокими транзакционными издержками их получения для застрахованного лица. По страховым продуктам, особенно продающимся через банковские каналы продаж, премии, как правило, включают высокую долю агентских комиссий».
Что же с этим делать? В документе я нашел только, что число страховых компаний с помощью ЦБ за три последних года сократилось на четверть и что «требуется дополнительная настройка правового регулирования вмененного страхования для повышения его ценности для граждан», а также, что «снижению стоимости страховых услуг будет способствовать развитие маркетплейсов и собственных дистанционных каналов продаж и сервисов страховыми компаниями». Так сказать, проводим политику малых дел.
Но малые дела помогут, если надо преодолеть отставание в несколько процентов, может быть, даже в несколько десятков процентов, но не в разы. Тут надо искать корни зла, и я их вижу в многолетнем смирении регулятора со сложившимися уродливыми практиками процветания страховых компаний за счет дискриминации и обмана своих потребителей.
Такое в принципе невозможно на конкурентном рынке. Но насколько конкурентен страховой рынок? В «Основных направлениях» отмечено, что на рынке ОСАГО достаточно высокий уровень конкуренции, тогда как «сегменты добровольных страховых услуг характеризуются более высоким уровнем монополизации». Крупнейшая компания имеет здесь долю 28%, на следующие четыре приходится совокупно 37%, остальные 146 компаний делят между собой оставшиеся 35% рынка. При этом три страховые компании из первой пятерки входят в банковские группы, в том числе две — в группы с государственным участием. «В 2019–2021 годах конкурентная среда в страховом секторе в целом оставалась относительно стабильной», констатирует документ. Похоже, Центральный банк как представителя государства такая стабильность устраивает, и это значит, что в обозримой перспективе добровольное страхование, равно выгодное страховщикам и потребителям их услуг, останется для нас недостижимой мечтой, а значит, доверия к нему не прибавится, и масштабы страхового рынка, столь важного для граждан и экономики, кардинально не расширятся. Хотя первой пятерке страховщиков, а может быть, и первой десятке, от этого вряд ли станет хуже.
